Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 1
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
А.А.Потебня (1835 – 1891) – русский и украинский учёный-филолог.
Цит. по изданию: Мысль и язык, Харьков, 1913.
[…] Искусство есть язык художника, и как посредством слова нельзя передать другому своей мысли, а можно только пробудить в нём его собственную, так нельзя её сообщить и в произведении искусства; поэтому содержание этого последнего (когда оно окончено) развивается уже не в художнике, а в понимающих. Слушающий может гораздо лучше говорящего понимать, что скрыто за словом, и читатель может лучше самого поэта постигать идею его произведения...
[…] Заслуга художника не в том minimum содержания, какое думалось ему при создании, а в известной гибкости образа, в силе внутренней формы возбуждать самое разнообразное содержание...
[…] Легко ошибиться, навязав народу то или другое понимание, но очевидно, что подобные рассказы (скромная загадка, сказка, незамысловатая притча – дополнение Э.Д.) живут по целым столетиям не ради своего буквального смысла, а ради того, который в них может быть вложен.
[…] Искусство имеет своим предметом природу в обширнейшем смысле этого слова, но оно есть не непосредственное отражение природы в душе, а известное видоизменение этого отражения. Между произведением искусства и природою стоит мысль человека; только под этим условием искусство может быть творчеством…
[…] Здесь упомянуты два свойства искусства: а) особенность его действия на человека сравнительно с действием природы (даже в обыкновенном смысле этого слова) и б) совместное существование в каждом художественном произведении противоположных качеств, именно определённости и бесконечности очертаний… Художественное творчество, оставаясь вполне верным природе, разлагает её явления, так что, во-первых, каждое искусство берёт на свою долю только одну известную сторону предметов, например, ваяние только пластическую красоту форм, устраняя разнообразные действия цветов, живопись только свет, тени и цвета и т.д.; во-вторых, каждое отдельное произведение опускает многие не необходимые черты предмета, данные в действительности и доступные средствам искусства, подобно тому как слово обозначает образ, положим, золота, только посредством одного его признака, именно жёлтого цвета, предоставляя личному пониманию дополнять этот образ другими признаками, например звуком, тяжестью и проч.
[…] Художественный образ, относясь в минуту создания к очень тесному кругу чувственных образов, тут же становится типом, идеалом…
[…] Искусства выражают разные стороны душевной жизни, и потому незаменимы одно другим… Различные направления человеческой мысли не повторяют друг друга, потому что не извне принесены и случайны, а вытекают из самой сущности человека…
[…] Наука раздробляет мир, чтобы сызнова сложить его в стройную систему понятий; но эта цель удаляется по мере приближения к ней, система рушится от всякого не вошедшего в неё факта, а число фактов не может быть исчерпано. Поэзия предупреждает это недостижимое аналитическое знание гармонии мира; указывая на эту гармонию конкретными своими образами, не требующими бесконечного множества восприятий, и заменяя единство понятия единством представления, она некоторым образом вознаграждает за несовершенство научной мысли и удовлетворяет врождённой человеку потребности видеть везде цельное и совершенное. Назначение поэзии – не только приготовлять науку, но и временно устраивать и завершать невысоко от земли выведенное её здание. В этом заключается давно замеченное сходство поэзии и философии…
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 2
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
Г. Меркель (1769 – 1850) – латышский просветитель, публицист, писатель.
Цит. по изданию: Freimütiges aus den Schriften Garlieb Merkels, Berlin, 1959.
[…] Драма есть поэзия, которая своё действие не пересказывает, но позволяет ему совершаться перед глазами зрителей. Для того, чтобы её смотреть, её нужно создавать так, чтобы она была привлекательной для нашего сердца и нашего ума: привлекательной её делает не только природа материала, но главным образом его выражение. Каким оно должно быть? Если кто-нибудь хочет давать нам два или несколько впечатлений одновременно, тогда одно из этих впечатлений ослабляет другие: в своём произведении поэт должен выражать только одну господствующую идею. Всё должно быть направлено на то, чтобы подчеркнуть для зрителя её значимость с тем, чтобы она привлекала зрителей.
Нельзя примешивать ничего лишнего: каждая часть должна быть частью целого, являться необходимым его звеном, без которого оно не может существовать, должно быть направлено на результат, чего мы боимся или чего мы ждём, хотя и не сумеем разгадать. Первое требование, которое мы вправе выдвинуть перед поэзией, если только она хочет быть хорошей драмой, является единство идей.
[…] (Второе требование: – дополнение Э.Д.) - необходимы конфликты, разрешение которых для нас становится тем важнее, чем извилистее та тропинка, которая ведёт к ним.
Третьим основным требованием к хорошей драме является правда в каждой её детали; правда в том виде, в каком отдельные картины вытекают одна из другой; правда характеров, это означает естественность и динамичность; правда чувств, это означает правильное их развитие, правильный их подъём и т.д., наконец – правда языка, это означает, что она должна соответствовать характеру, мыслям и замыслам действующего лица, его интересам в момент речи, короче говоря: правда во всём…
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 3
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
Т. Зейферт (1865 – 1929) – критик, теоретик, историк латышской литературы.
Цит. по изданию: Austrums, 1888, гранки 1337-1352 и 1499-1512.
[…] У каждого художника имеется материал, которым он своему внутреннему идеалу придаёт внешнюю форму. Скульптору для этого служит медь и мрамор. Из него, по велению своего душевного идеала, он ваяет великолепнейшим образом. Художник отображает на полотне божественный образ, взятый из жизни и выношенный в своей душе.
Как все художники, так и поэт вынашивает в душе свой подобный идеал, от которого освобождается, придавая ему самостоятельный внешний вид. А какой материал обрабатывает поэт для воплощения своего идеала? Где его мрамор или медь, краски и полотно?
Задумываясь над этим, находим ещё один вид художества, не имеющий упомянутых средств для придания своему идеалу внешней самостоятельности. Это музыка. Но пусть это не смущает нас. Средством выражения внутренних чувств является звук. Этот материал крайне отличается от вышеупомянутых средств. Первые занимают место в пространстве, этот – во времени, первые воспринимаются глазом, этот – ухом, подобных отличий много. Посмотрим, нет ли тут чего-нибудь общего с поэзией. И правда, поэзия должна найти особые звуки, чтобы выразить свою идею. Это слова, звуки языка. И это является материалом поэзии…
[…] Можно утверждать: материал поэзии находится в нас самих. Но это то, что наши органы чувств восприняли и наша память сохранила. Таким образом, в этой переработке мы создали духовный, мыслящий мир, который является отображением внешнего реального, воспринимаемого мира. И в нашей душе , как и вокруг нас, много разнообразного и не целостного, и только изредка появляется что-то прекрасное и приятное. Объединение появления этого прекрасного во что-то целостное, что носит идею прекрасного, которое может отобразить душевный идеал, - вот это труд поэта.
Если художник образ прекрасного создаёт только в своём воображении, тот не имеет всем доступный внешний облик. Верно, стихотворение свой самостоятельный вид приобретает в нашей фантазии, а не в виде ощутимого предмета. Но есть средство, которое переводит его из фантазии поэта в другой вид, доступный читателю. Это слово, язык. В фантазии других оно зарождает картины внешнего мира.
А доступным поэт делает стихотворение с помощью языка по особым законам. Он делает свой художественный образ доступным другим.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 4
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
КОМИТАС (1869 – 1935) – композитор, педагог, исследователь, новатор армянской музыки.
Цит. по изданию: Статьи и исследования, Ереван, Армгиз, 1941.
[…] Музыка – своеобразное движение… Следовательно, в какой-либо песне, мелодии надо видеть прежде всего движение. И это движение соответствует движению внутреннего мира, то есть чувств и эмоций. Эти движения внутреннего мира человека являются результатом движения внешнего мира. Так, различие среды порождает различие чувств. И музыка, являясь отражением чувств, предстаёт перед нами грустной, весёлой, возвышенной, в зависимости от той среды, где живёт, чувствует и трудится тот или иной народ.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 5
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
М. Мохнацкий (1804 – 1834) – критик и теоретик польской литературы.
Цит. по изданию: Maurycy Mochnacki, Pisma wybrane, Warszawa, 1957.
[…] Красота – это нечто большее, нежели форма. Прекрасное является сущностью; форма – только определением, границей этой сущности. Прекрасное есть сфера, а форма – это только внешняя граница этой сферы. Прекрасное имеет действительное, абсолютное, безусловное существование. Это есть абсолютизм в эстетике. Это есть вдохновение и проявление беспрестанно проявляющегося в материи незримого духа. А поэтому мёртвое произведение, хотя и созданное из самых прекрасных форм, не является прекрасным.
[…] Подражание внешнему виду чувственных предметов природы, так же как и измышление идеальных форм, является лишь детской забавой, механическим фокусничеством, технической работой. Кто, подражая природе, начинает с формы, тот не создаст содержания, ограниченного этой формой, не создаст также мысли, которая находится внутри её, не разгадает тайну незримого духа. Он создаст лишь бессодержательную, пустую форму и ничего более… Коль скоро форма не может быть началом творческого деяния в искусстве, следовательно, этим началом по необходимости должно быть содержание (сущность – istota), то есть мысль, или представление этой вещи природе, которой мы хотим подражать; ибо, присмотревшись внимательнее мы видим, что воспринимаемые феномены материального мира и произведения искусства состоят только из двух элементов: из содержания (istoty) и формы, которая ограничивает это содержание, подобно тому как окружность очерчивает сферу.
Дух творит материю; представление – вещь; мысль – форму.
[…] Подражая природе в состоянии деятельности как творческой, первоначальной силе, а не как мёртвому скоплению чувственных вещей, художник сам будет творцом. Но нужно, чтобы в своей душе он повторил этот творческий животворный процесс.
[…] Мысль человека – это солнце природы. Эта мысль в материальном мире ищет только мысли и встречает самые мысли. Спросим здравый рассудок: что есть существенного в чувственно воспринимаемых вещах? Существование, или сила, являющаяся причиной их существования. «Всмотритесь в самые прекрасные формы, - говорит Шеллинг, - что останется, если мы путём рассуждений отнимем от них силу, являющуюся причиной того, что они производят вот такое, а не иное впечатление? Я согласен, ничего не останется, кроме несущественных свойств, какими являются протяжённость и относительное положение частиц материи в определённом месте пространства»...
А поскольку форма не является сущностью вещей, тем самым, следовательно, этой сущностью должна быть мысль, или представление; ибо вещи и явления в материальном мире состоят только из двух частей: из мысли и формы…
[…] Но нужно, чтобы, оставив путь школьного подражания, мы пошли вперёд: от подражания внешним формам в немой природе и в искусстве к подражанию творческой силе, благодаря которой существуют и имеют тот или иной облик эти формы.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 6
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
К. Либельт (1807 – 1875) – философ, публицист, польский общественный деятель.
Цит. по изданию: Karol Libelt, Estetyka, czyli Umnictwo piękne, Poznań, 1875.
[…] Божественная мысль, которая внутри человеческого духа сияла светом, доступным ему самому, перевоплощается в слова, в звуки, в краски, в камень и т.п., преобразует безжизненный материал в соответствующую ему форму и светит, всматривается в этом материальном состоянии в наши чувства.
Мы называем это действие духа искусством; ибо гармонию знака и значения, единство формы и содержания во внешнем материале мы называем прекрасным, и, наконец, произведение, являющееся выражением прекрасного, - изящным искусством, или художественным произведением.
Поэтому прекрасное является идеалом в действительности. Как полная гармония формы и значения оно является совершенством в действительном проявлении. Кроме того, прекрасное содержится только в изящных искусствах, познаётся только посредством чувств. Прототип этого прекрасного содержится в нас как идеал, а соответствие одного с другим порождает блаженство, удовлетворение у человека, созерцающего произведение искусства…
Искусство предстаёт перед нами первоначально как мысль, заключённая в материале, а следовательно, выступающая из материала. В этом состоит важное значение искусства. Поэтому не материал, не мастерство, не труд, но то, что в результате труда проглядывает из материала, то, что неким образом является душой безжизненного материала, - это и есть сущность искусства… Из изящной одежды слов, мер и каденций поэтическое обличье мысли должно улыбаться своим очарованием, а чувство по волнам издаваемых инструментом звуков доходить до души слушателя. В поэзии и музыке необходимо вдохновение, ибо оно является матерью великих мыслей, образов и чувств (uczuć); оно – душа произведений рифмы и звука и отражается от них эхом в глубине души каждого человека, если только его организм к этому соответствующим образом приспособлен. Только человеческие тела являются акустическим залом духа, только в них способно отразиться эхом поэтическое вдохновение.
[…] Искусство предстаёт далее перед нами как необходимый порыв духа, который устремляется наружу. Поистине этот дух непосредственно является единичным, или индивидуальным, однако это стремление, или движение, в одном только лице не может быть чем-либо иным, как следствием общего движения духа в человечестве и во времени.
Этот дух разлит в человечестве как подземный огонь, и в отдельных людях, словно в кратерах, он выступает на явь и предстаёт перед миром. Поэтому художник является лишь представителем, посланником духа времени. Вдохновение, подобно молнии, озаряет глубину его духа, и рождённые им идеи являются не чем иным, как сиянием этого общего духа.
[…] Таким образом, изящные искусства не есть дело случая, но их вызывает дух времени, подобно тому как он вызывает философию, право, историю и т.д. во всё более высоких формах развития. Школы изящных искусств подобны философским системам, религиям. Это суть различные проявления одного и того же духа.
[…] Оно (искусство – дополнение Э.Д.) не имеет другой цели, чем сама красота. Плоды его должны быть только прекрасны и ничего более того. Искусство вытекает из вдохновения и не рассчитывает ни на какую пользу, ничего иного не имеет в виду. В произведении искусства есть мысль, просвечивающая из материала, есть полная гармония содержания и формы, и творец художественного произведения заботится только об этой гармонии, а не о какой-либо особой ещё цели. Только эта гармония и нравится в произведениях искусства, она и ничто другое есть прекрасное. […] Ведь не потребности, но живая вера, сильная и вдохновенная, … вызывает и реализует величественные произведения искусства.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 7
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
П. Дьюлаи (1826 – 1909) – историк литературы, критик, писатель, поэт, венгерский общественный деятель.
Цит. по изданию: Haladό kritikánk Bessenyeitõl Adyig, 1952.
[…] Драматург, будь то ученик Софокла или Шекспира, всегда идеализирует, то есть господствует над природой и свободно видоизменяет элементы действительности, в зависимости от выражаемой им идеи. Поэтому драматург спаивает в единое целое разрозненные события жизни, собирает в фокус главные черты характера и страстей и, то подчёркивая, то соразмеряя контуры, стремится достичь своей высшей цели – поэтического воздействия.
[…] Не воображение, а впечатления прошлой и настоящей жизни дают материал для поэта; воображение имеет другую, более важную роль: оно создаёт прекрасные произведения из представленного жизнью материала, и хотя оно совершает это свободно, но по законам жизненного материала. Чем больше впечатлений, жизненного опыта, идей и чувств черпает поэт из течения жизни, тем больше пищи он в состоянии дать своему воображению. Ни один настоящий поэт не был независимым от своей эпохи, наоборот, был её выразителем. Все поэты выросли из политических, социальных и литературных течений данной эпохи, и в свою очередь поэты тоже воздействовали на эти течения.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 8
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
Ф. Лист (1811 – 1886) – венгерский композитор и исполнитель, идеолог и яркий представитель романтического направления в музыке и эстетике, один из основоположников программной музыки, критик и общественный деятель.
Цит. по изданию: Ф. Лист, Избранные статьи, М., Музгиз, 1959.
[…] Непонятность и чужеродность – вот возвышенное и достойное зависти несчастье каждого музыкального гения – не как качества в себе и для себя и не как таковые, но как нечто неотделимое от подлинной способности к изобретению. Гений и способность изобретать – это одно и то же. Изобретение и новаторство, однако, уводят за пределы привычного, и потому многим кажутся чуждыми…
[…] Форма в искусстве есть сосуд, вмещающий нематериальное содержимое, оболочка идеи, тело души.
В соответствии с этим она должна быть тончайшим образом отшлифована и приспособлена к содержимому, которое должно просвечивать сквозь неё и быть явственно видным для всех.
Каждый недостаток формы, подобно пару, покрывающему мутью чистый хрусталь сосуда, препятствует сиянию и блеску идеи, окутывая её туманом и скрывая от взоров.
[…] Таким образом, чем вдумчивее, образованнее и просвещённее человек, тем тоньше и глубже чувства и мысли, которые он, творец искусства, воплощает в художественной форме. Если ему приходится затрачивать значительную часть своего времени, чтобы добиться профессиональных навыков и овладения формой, он всё же не должен оставлять в гибельном бездействии свой интеллект – он не должен изолировать его от прочих сфер человеческой деятельности, внимательное рассмотрение которой в равной мере питает его воображение, возбуждает фантазию и вдохновляет на творчество.
[…] Можно привести множество примеров - и именно среди музыкантов, - доказывающих, что фиксирование внимания исключительно на механизме искусства приводит, в конце концов, только к тому, что последнее начинает рассматриваться не как зеркало внешнего мира, не как эхо человеческой души, но в лучшем случае как своего рода калейдоскоп или китайская головоломка.
[…] Музыкант не может ограничиться исключительно практическим изучением своего искусства, а также изолировать себя от происходящих вокруг него социальных процессов без ущерба для своего таланта, для богатства своего воображения, восприимчивости своей души и, наконец, сущности своего человеческого чувства, равно как и без того, чтобы повсюду вне своего профессионального круга не казаться чем-то совершенно чужим.
[…] И где же, если не в нас самих, следует искать средство от упомянутой выше опасности? Его можно найти только в признании необходимости заботливого воспитания и тщательного образования людей искусства. Оно познакомило бы их с естественными и точными науками, с литературой и историей, с развитием и судьбой прочих искусств, оно привило бы им более возвышенный взгляд на окружающее и расширило круг их идей, благодаря чему сам собою пришёл бы конец мелочным страстям и страстишкам, а также местному и национальному соперничеству.
Эта духовная культура может быть усвоена без особых усилий; более того, её можно черпать прямо из воздуха, лишь бы художники добровольно отказались от своей односторонности, от своего стремления развивать только одну-единственную способность.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 9
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
К. Стамати-Чуря (1828 – 1898) – молдавский писатель, историк, философ.
Цит. по изданию: К. Стамати-Чуря, Опере алесе, 1957.
[…] Любое творчество делится на две категории: творчество по вдохновению, являющееся продуктом усилий нервов, и автоматическое творчество, представляющее собой лишь заимствованные идеи, либо переводы, украшенные рифмами, либо прозу, разукрашенную различным орнаментом, не требующим больших умственных усилий.
Произведения, написанные по вдохновению, - немногочисленные и самые ценные, потому что созданы каторжной работой мысли. Такая работа творит идеи из хаоса, из ничего и, пользуясь зеркалом воображения, отражает эти идеи во всех ясных деталях, концентрируя силу мысли. Это зеркало и есть муза вдохновения, любимая древними греками.
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 10
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
А.Р. Церетели (1840 – 1915) – грузинский поэт, общественный деятель.
Цит. по изданию: Акакий Церетели, Избранные произведения, Тбилиси, 1960.
[…] Не нужно петь с чужого голоса. Подражательство очень часто признак бездарности. Поэт должен опираться на свои собственные силы. Каждое произведение искусства должно быть плодом органического творчества, должно быть плотью от плоти художника, выношенным и выстраданным и в муках рождённым, а не найденным где-то на стороне и усыновлённым. Иначе мы будем иметь дело с подделкой…
Свойства, функции, цель и язык искусства: страница 11
//Суждения видных деятелей восточно-европейской культуры XIX века о сущности искусства//
Э. Вильде (1865 – 1933) – эстонский писатель.
Цит. по изданию: Ed. Vilde, Artikleid ja kirju, Tallinn, 1957.
[…] Я поступал, как японские «рисовальщики по памяти» (Gedächtniszeichuer), которые наблюдают объект в его реальном образе в естественном состоянии, а затем идут домой и изображают этот объект по памяти. И вот на бумаге появляется объект, воссозданный по прошествии некоторого времени таким, каким был воспринят взглядом художника, таким, как он был понят художником. Это и является, по моему мнению, искусством.
|
